Проследить предшественников Кафки я задумал давно. Прочитанный впер-вые, он был ни на кого не похож - излюбленный уникум риторических апологий; освоившись, я стал узнавать его голос, его привычки в текстах других литератур и других эпох. Приведу некоторые в хронологическом порядке. Первый - парадокс Зенона о невозможности движения. Идущий из пункта А (утверждает Аристотель) никогда не достигнет пункта Б, поскольку сначала ему надо преодолеть половину пути между ними, но сначала - половину этой половины, а стало быть - половину теперь уже этой половины и так далее до бесконечности. Форма знаменитой задачи с точностью воспроизведена в `Замке`; путник, стрела и Ахилл - первые каф-кианские персонажи в мировой литературе. Во втором тексте, подаренном мне случайно подвернувшейся книгой, дело уже не в форме, а в тоне. Речь о притче автора IX века по имени Хань Юй, ее можно найти в неподражаемой `Anthologie raisonnee de la litterature chinoise` [Комментированная антология китайской лите-ратуры (фр (1948), составленной Маргулье. Приведу заинтересовавший меня зага-дочный и бесстрастный пассаж: `Всем известно, что единорог - существо иного мира и предвещает счастье, - об этом говорят оды, труды историков, биографии знаменитых мужей и другие источники, чей авторитет бесспорен. Даже дети и простолюдинки знают, что единорог сулит удачу. Но зверь этот не принадлежит к числу домашних, редко встречается и с трудом поддается описанию. Это не конь или бык, не волк или олень. И потому, оказавшись перед единорогом, мы можем его не узнать. Известно, что это животное с длинной гривой - конь, а то, с рогами, - бык. Но каков единорог, мы так и не знаем`` {Неузнавание священного живот-ного и его позорная или случайная гибель от руки простолюдина - традиционные темы китайской литературы. См. заключительную главу `Psychologie und Alchemie`, `Психологии и алхимии`. Юнга (Цюрих, 1944), где приводятся любо-пытные примеры.}. Источник третьего текста нетрудно предположить - это сочи-нения Кьеркегора. Духовное сродство двух авторов общепризнанно, но до сих пор, насколько я знаю, не привлек внимания один факт: изобилие у Кьеркегора и Каф-ки религиозных притч на материале современной обывательской жизни. Лаури в своем `Кьеркегоре` (Oxford University Press, [Издательство Оксфордского универ-ситета (англ 1938) приводит две. Первая - история о фальшивомонетчике, приго-воренном, не смыкая глаз, проверять подлинность кредитных билетов Английского банка; как бы не доверяя Кьеркегору, Бог, в свою очередь, поручил ему сходную миссию, следя, способен ли он притерпеться ко злу. Сюжет второй - путешествия к Северному полюсу. Датские священники возвестили с амвонов, что подобные путешествия ведут душу к вечному спасению. Однако им пришлось признать, что путь к полюсу нелегок и на такое приключение способен не каждый. В конце кон-цов они объявляют: любое путешествие - скажем пароходная прогулка из Дании в Лондон или воскресная поездка в церковь на извозчике - может, если посмотреть глубже, считаться истинным путешествием к Северному полюсу. Четвертое пред-вестье я обнаружил в стихотворении Броунинга `Fears aud Scruples`, [Страхи и сомнения (англ опубликованном в 1876 году. У его героя есть (он так уверяет) знаменитый друг, которого он, впрочем, ни разу не видел и от чьего покровительства нет ни малейших следов; правда, тот известен многими добрыми делами и существуют его собственноручные письма к герою. Но вот дела ставят под сомнение, письма графлоги признают поддельными, и герой в последней строке спра-шивает себя: `А если то был Бог?` Приведу еще два рассказа. Один - из `Histoires desobligeantes` [Неприятные истории (фр Леона Блуа; его персонажи всю жизнь запасались глобусами, атласами, железнодорожными справочниками и чемодана-ми, но так никогда и не выбрались за пределы родного городка. Другой называется `Каркасонн` и принадлежит лорду Дансени. Непобедимое войско отправляется в путь из бесконечного замка, покоряет царства, сталкивается с чудовищами, тру-дит пустыни и горы, так и не доходя до Каркасонна, хотя иногда видя его вдали. (Второй сюжет, легко заметить, просто переворачивает первый: там герои никак не покинут город, здесь - никак в него не прибудут.) Если не ошибаюсь, перечис-ленные разрозненные тексты похожи на Кафку; если не ошибаюсь, они не во всем похожи друг на друга. Это и важно. В каждом из них есть что-то от Кафки, в одних больше, в других меньше, но не будь Кафки, мы бы не заметили сходства, а лучше сказать - его бы не было. Стихотворение Броунинга `Fears and Scruples` предвосхищает творчество Кафки, но, прочитав Кафку, мы другими глазами, гораздо глубже прочитали и сами стихи. Броунинг понимал их по-иному, чем мы сегодня. Лексикону историка литературы без слова `предшественник` не обойтись, но пора очистить его от всякого намека на спор или соревнование. Суть в том, что каждый писатель сам создает своих предшественников. Его творчество переворачивает наши представления не только о будущем, но и о прошлом` {См. `Points of View`, `Точка зрения`, Т.С. Элиота (1941). с. 25-26.} . Для такой связи понятия личности или множества попросту ничего не значат. Первоначальный Кафка времен `Betrachtung` [Наблюдение] нем куда меньше предвещает Кафку сумрачных легенд и беспощадных контор, чем, скажем, Броунинг либо лорд Дансени.
Буэнос-Айрес, 1951
No comments:
Post a Comment